Интересные новости и факты (психология, нейрофизиология)

[ArefievPV]

В теме буду собирать интересные новости, любопытные факты, познавательный контент по психологии (в том числе, по этологии) и по нейрофизиологии. Все остальные материалы буду размещать: либо в качестве контекста к основному направлению темы, либо, как близкие по смыслу (например, о мыслительных способностях одноклеточных). Само собой, комментарии ко всему этому – возможны (и приветствуются).

Начну с этой подборки новостей:

Удивительная психология – 2020
https://www.nkj.ru/news/40334/
Многоликий «гормон любви», чужие идеалы, которые мы любим как свои собственные, мораль с запахом, алкоголь, помогающий думать – плюс ещё несколько любопытных нейропсихологических фактов, запомнившихся нам в прошлом году.

P.S. Скучковали информацию в заметке неплохо – гиперссылки в тексте ведут на другие заметки (уже о более конкретных исследованиях).

[ArefievPV]

Дети охотнее взрослых поверили в искупление наказанием
https://nplus1.ru/news/2021/01/19/child-redemption

Американские ученые выяснили, что дети, в отличие от взрослых, верят в то, что человек, совершивший плохой поступок, может стать лучше после того, как его накажут. Для этого они провели эксперимент, в которым показывали участникам (детям шести-восьми лет и взрослым) ситуации, в которых за проступок наказывали либо человека, который относится к другим хорошо, либо того, кто относится к другим плохо. Статья опубликована в журнале Child Development.

С точки зрения эссенциализма любая сущность наделена определенным набором врожденных и неизменных качеств и свойств. В рамках человека этими врожденными качествами и свойствами объясняется его поведение, мысли и характер в целом: так, если человек совершает какие-то плохие поступки, то это объясняется тем, что он сам плохой — и по-другому попросту не может.

Понятие эссенциализма, в частности, очень важно с точки зрения психологии развития, так как именно верой детей в предрасположенность других к каким бы то ни было качествам, объясняют то, как они рассматривают условно хорошие и плохие поступки. Так, тех, кто совершает плохие поступки, дети считают условными злодеями: аморальные действия отражают сущность человека, а сторонние факторы никак не влияют на то, что человек делает.

Исходя из этого, можно предположить, что из-за своей веры в неизменную сущность дети могут не видеть никакого смысла в наказаниях. При этом для детей, в отличие от большинства взрослых, более характерен оптимизм (или даже вера в добро), и это также может влиять на их мнение о том, помогает ли наказание исправить человека.

Таким образом, в рассуждениях о том, как дети оценивают искупление через наказание, может возникнуть некоторая дилемма. С одной стороны, для детей исправление плохого человека может быть невозможным, потому что эссенциализм утверждает, что сущность человека нельзя поменять. С другой стороны, определяющим фактором здесь может быть вера в хорошее — и тогда для детей наказание того, кто поступил плохо, может быть реальным способом исправления.

Чтобы разрешить эту дилемму, Джеймс Данли (James Dunlea) и Лариса Хейфец (Larisa Heiphetz) из Колумбийского университета провели два исследования с участием 171 ребенка в возрасте от шести до восьми лет и 94 взрослых. В первом исследовании детям представляли анимированного персонажа — Фрэнка, который, в зависимости от условия, был либо условно плохим («Фрэнк любит драться с другими»), либо условно хорошим («Фрэнк любит помогать другим людям»). Детей просили оценить, насколько, по их мнению, Фрэнк хороший или плохой человек.

Далее ученые говорили детям, что Фрэнк совершил плохой поступок, за который его нужно наказать, и показывали ролик, в котором Фрэнк сидит за решеткой. Детям также сообщали, что как только Фрэнк отсидит положенный ему срок, он может вернуться домой — и показывали ролик, в котором Фрэнк стоит около своего дома после тюрьмы. В контрольном условии Фрэнк не совершал никакого проступка, а просто ездил в командировку.

После ролика с возвращением Фрэнка домой из тюрьмы и командировки, детей спрашивали, хороший или плохой Фрэнк сейчас. Со взрослыми ученые проводили похожий эксперимент, только без анимационных роликов (вместо этого использовали текстовое описание) и онлайн.

По мнению детей, хороший человек не переставал быть хорошим ни после наказания, ни после командировки, а вот взрослые считали, что хороший человек после наказания мог потерять свои хорошие качества (p = 0,002). Плохие люди, по мнению детей, после наказания в действительности становились хорошими, а вот взрослые так уже не считали (p < 0,001).

Второе исследование было похоже на первое с тем отличием, что вместе с Фрэнком детям представляли еще одного персонажа, Бобби, и задавали вопросы уже о них обоих. Наказание за плохой поступок для Фрэнка и Бобби, однако, отличалось: одного, как в первом эксперименте, отправляли в тюрьму, а второго — сидеть дома. После освобождения детей снова просили оценить, какими стали Фрэнк и Бобби (хорошими или же остались плохими). Взрослые в этом исследовании не участвовали.

Как и в первом исследовании, участники второго исследования не считали, что хорошие люди после наказания становились хуже, причем как в случае с заключением, так и заточением дома. При этом плохие люди после любого предложенного наказания для детей становились лучше (p < 0,001).

Авторы заключили, что дети в действительности охотнее взрослых верят в то, что наказание — каким бы суровым оно ни было — может исправить плохое поведение плохого человека. В этом детский оптимизм, по-видимому, сильнее присущего им эссенциализма. Так как взрослые участники исследования не верили в то, что наказание может исправить условно плохого человека, ученые также отметили, что с возрастом люди, судя по всему, теряют веру в искупление и изменение моральных качества.

Дети, к слову, считают наказание не только возможностью исправления, но и справедливым решением: по крайней мере в случае, если наказать нужно того, кто обошелся с ними несправедливо. В этом они похожи на шимпанзе: и те, и другие даже предпочитают наблюдать за тем, как их обидчика наказывают.

P.S. Ссылка на информацию, о которой упоминается в заметке:

Шимпанзе и шестилетние дети захотели увидеть справедливое наказание обидчика
https://nplus1.ru/news/2017/12/18/chimp-vs-children

[ArefievPV]

Иллюзии восприятия цвета
https://www.livemaster.ru/topic/1201597-illyuzii-vospriyatiya-tsveta

Мозг человека - поистине удивительная и непостижимая вселенная. Он способен так преображать, преломлять и видоизменять действительность, что порой его носитель может жить совсем не в том мире, который его на самом деле окружает.

В том числе это касается восприятия цвета. Не вдаваясь во все многообразие вариантов видения цветов разными людьми, хочу показать примеры оптических иллюзий, описанных профессором Массачусетского технологического института Эдвардом Адельсеном. Так называемая, "иллюзия тени Адельсона" заключается в том, что один и тот же цвет на разном фоне видится человеком, как разные цвета.

Самый популярный пример -  цилиндр с тенью на шахматной доске:



Здесь клетки A и B воспринимаются нами, как темно-серая и светло-серая, на самом же деле эти клетки одного цвета.

Вот еще примеры такого рода иллюзий:
 


Лошади имеют одинаковую расцветку, хотя выглядят на разном фоне по-разному. То же с собаками:
 


Чтобы убедиться, что собаки одного цвета, достаточно убрать фон (или поместить их на одинаковый фон):



Вот еще классический пример:
 


Чтобы увидеть, что прямоугольники A и B одного цвета, нужно пальцем закрыть границу между ними!И самая моя любимая демонстрация данного эффекта - кубик Рубика:
 


Центральные квадратики на передней и на верхней гранях кубика тоже одного цвета! Чтобы это увидеть, можно в непросвечивающей бумаге (картоне, например), проделать две дырочки, в которые будут попадать только цвета этих квадратиков, и приложить к изображению.

С проблемами восприятия цветов наверняка сталкивались те, кто когда-нибудь пытался что-то нарисовать с натуры. Вроде видишь какой-то цвет, а когда пытаешься его вписать в свое произведение, он не вписывается, выглядит неестественно, не к месту.

Особенно сильно мозг начинает "играть" с цветами, когда присутствуют тени. Такие известные приемы, как увеличение яркости фона, чтобы "притушить" саму картинку, или выделение черным контуром объекта, чтобы увеличить визуально его яркость, тоже являются следствиями оптических иллюзий. Великое мастерство художников отчасти заключается именно в этом - уметь увидеть нужное, несмотря на фон, помехи, игру мозга.

На последок еще одна иллюзия, возникающая при игре рядом расположенных цветов:



Видите ярко-малиновые точки? Их там нет! 

[ArefievPV]

Иллюзия истины [Veritasium]

Чем чаще вы сталкиваетесь с какой-то информацией, тем более достоверной она кажется.

Любопытный эффект, вот только это чревато не самыми приятными последствиями, особенно в наше время, когда мы постоянно окружены противоречивыми данными и нам приходится выбирать, чему верить из невероятного множества вариантов.

[ArefievPV]

Псилоцибин усилил работу генов нейронных связей в префронтальной коре
https://nplus1.ru/news/2020/11/16/mushrooms-plasticity

Псилоцибин влияет на работу генов, которые связаны с синаптической пластичностью, говорится в исследовании, опубликованном в журнале Journal of Psychopharmacology. Биологи проанализировали работу 46 генов в префронтальной коре и гиппокампе крыс после однократного приема разных доз псилоцибина. Оказалось, что это вещество усиливает работу генов, которые связаны с формированием межнейронных связей — причем больше в префронтальной коре, чем в гиппокампе.

Краткосрочный эффект псилоцибина при терапии связан с его воздействием на серотониновые рецепторы 5-HT_2A: молекула похожа на молекулу серотонина и способна активировать его рецепторы, вызывая галлюцинации и другие эффекты. Однако лечение псилоцибином основано на долгосрочном влиянии на мозг, которое подразумевает влияние на синаптическую пластичность — изменение силы нейронных связей. Такой эффект уже показан для псилоцибина, однако его механизмы до сих пор были исследованы мало.

P.S. Пластичность - штука архиважная, а то, что её, оказывается, можно направленно изменять - это довольно-таки любопытно...

И ещё. В заметке была ссылка:

Небо в алмазах
https://nplus1.ru/material/2018/04/19/bicycle-day
Краткая история использования ЛСД в научных целях

Небольшая цитата оттуда ("зацепился" за некоторые фразы):

ЛСД относят к структурным аналогам нейромедиатора серотонина, который играет важную роль в работе системы вознаграждения головного мозга. Попадая в организм, ЛСД воздействует на различные связанные с G-белком рецепторы: дофаминовые (известно, например, что ЛСД выступает агонистом рецептора D2), серотониновые и адренорецепторы, реагирующие на адреналин и норадреналин. Несмотря на то, что биохимические свойства препарата до сих пор не изучены сколько-нибудь подробно, исследования показывают, что главной «мишенью» ЛСД является серотониновый 5-HT_2B-рецептор. В частности, в прошлом году именно такое рецепторное воздействие ЛСД продемонстрировали две независимых группы ученых из Швейцарии и США. В ходе экспериментов с 5-HT_2B и гомологичным ему рецептором 5-HT_2A ученые обнаружили, что под воздействием ЛСД одна из внеклеточных петель серотонинового рецептора формирует «крышку», захватывая молекулу вещества в своем активном центре. Это заставляет вещество непрерывно активироваться и тем самым вызывает галлюцинации.

Из-под такой "крышки" вырваться трудно. Это было просто "замечание в сторону"...

[ArefievPV]

К предыдущему сообщению:

Псилоцибин увеличил количество межнейронных связей у свиней
https://nplus1.ru/news/2021/01/29/mushrooms-pigs

Однократная инъекция псилоцибина увеличила в мозге свиней количество синапсов и уменьшила количество серотониновых рецепторов 5-HT_2A — говорится в исследовании, опубликованном в журнале International Journal of Molecular Sciences. Авторадиографическое исследование мозга показало такие результаты для гиппокампа и префронтальной коры животных, которые связаны с генерацией эмоций. Этот результат может быть связан с антидепрессивным эффектом псилоцибина.

Клинические исследования показывают, что псилоцибин имеет терапевтический эффект при депрессивных и тревожных расстройствах. Даже однократный прием псилоцибина способен значительно снизить тревогу у пациентов. Возможно, это связано с его воздействием на серотониновые рецепторы 5-HT_2A : молекула похожа на молекулу серотонина и способна активировать его рецепторы.

Эти результаты подтверждают, что псилоцибин участвует в нейропластичности и способствует образованию синапсов после активации серотониновых рецепторов. Теперь биологам предстоит выяснить, какие белки участвуют в этом процессе, чтобы разобраться в антидепрессивных свойствах галлюциногенов.

Похожее исследование недавно провели на животных поменьше — крысах. В нем биологи исследовали не количество связей, а активность генов, связанных с нейропластичностью и образованием новых синапсов в префронтальной коре, и пришли к схожим выводам.

[ArefievPV]

Сложная ложь заставила лжецов активнее имитировать движения собеседников
https://nplus1.ru/news/2021/02/03/a-liar-and-a-copycat

Нидерландские ученые показали, что, чем больше когнитивных ресурсов лжец должен потратить на создание лжи, тем меньше контроля он может уделять своему невербальному поведению, в частности, отслеживанию непроизвольной синхронизации движений туловища, рук и головы с движениями собеседника. Также и собеседник более чем в половине случаев распознает ту ложь, которая требует больше когнитивных усилий, в то время как они же определяли только 15-30 процентов сокрытий правды. Статья опубликована в журнале Royal Society Open Science.

Любое взаимодействие между людьми включает в себя вербальную и невербальную сторону, одним из элементов последней является имитация движений собеседника во время общения. Непроизвольная повторение поз, жестов, манер собеседника, с одной стороны, способствует сотрудничеству, помогает поддерживать просоциальное поведение и гармоничные отношения с окружающими, а с другой — связана с обманом, например, человек, невольно повторяющий движения лжеца, становится менее способным распознать обман, а люди, говорящие правду, в ответ на имитацию их движений сообщают больше деталей и точной информации, чем сильно отличаются от лгунов. Но неизвестно, усиливается или ослабевает непроизвольное подражание в зависимости от того, врут люди или говорят правду.

Чтобы выяснить это Софи ван дер Зи (Sophie van der Zee) из Университета Эразма Роттердамского и ее коллеги провели эксперимент с участием 66 студентов Ланкастерского университета (только мужского пола — женщины не участвовали, чтобы исключить влияния пола на поведение). Имитацию как синхронизацию движений собеседников измеряли с помощью WiTilt v. 3.0 (акселерометр, гироскоп и Bluetooth-передатчик). Для каждого участника использовались четыре таких датчика, прикрепленные к затылку, поперек грудной клетки и по одному на запястья.

Половина участников выполняла роль лжецов, а остальные расспрашивали их о задачах, которые те, якобы, выполнили до беседы. В первой задаче эксперимента участники разговаривали с выдававшим себя за участника сообщником и после должны честно рассказать об этом разговоре. Экспериментатор уверял, что разговор не записывается и оставлял участников наедине. Во второй экспериментатор просил скрыть, что он случайно оставил подсказку решения головоломки, и участники воспользовались ею. И в третьей задаче участники придумывали столь подробный рассказ о партии в настольную игру Cluedo, чтобы другой человек не сомневался в его правдоподобности. Причем половина рассказывала сфабрикованную историю в прямом порядке, а половина — в обратном. Чтобы мотивировать участников, успешное выполнение третьей задачи сулило участие в розыгрыше iPod.

Далее участник переходил в другую комнату, где встречался с участником-интервьюером. Они с прикрепленными датчиками садились друг против друга и начинали беседу о первой задаче по фиксированному списку вопросов, который экспериментатор передавал интервьюеру. После беседы оба участника, опрашиваемый и интервьюер, оценивали трудность задач, степень доверия к собеседнику и комфортность в ситуации по шкале от 1 — «совсем нет» до 7 — «очень сильно». Затем эта процедура повторилась для второй и третьей задач.

Самой простой опрашиваемые сочли задачу утаивания, далее по мере увеличения трудности — сообщение о правде, прямая фабрикация и обратная (p = 0,005). А интервьюеры распознали обман в 57 процентах обратных фабрикаций, 32 процентах прямых фабрикаций и 16 процентах сокрытий. То есть, обратная фабрикация требует от лжецов наибольших когнитивных затрат. Далее ученые выявили линейное увеличение степени синхронизации с большей трудностью лжи (p <0,001), и эта линейная взаимосвязь была значимой для всех четырех частей тела (p <0,001).

А связи между подозрительностью интервьюера и синхронизацией движений не было (p = 0,472).

Авторы предварительно заключили, что синхронность движений увеличивается по мере увеличения когнитивных затрат на создание лжи: так как лжецы должны тратить умственные усилия на сокрытие истины, создание связной ложной истории и контроль реакций собеседника, то на отслеживание своего невербального поведения они могут направить меньше сил. Но отметили, что есть и альтернативное объяснение полученных результатов: опрашиваемые тем внимательнее следили за поведением и реакцией интервьюера, чем труднее им было лгать, поэтому невольно начинали имитировать больше его действий.

Чтобы проверить это альтернативное объяснение, ученые повторили свой эксперимент с участием 86 студентов. Исследователи исключили задачу прямой фабрикации, но при этом часть участников попросили намерено обратить внимание на невербальное поведение интервьюера, часть — на вербальное, а часть прошла эксперимент без дополнительных инструкций.

Этим опрашиваемым наиболее простым показалось сообщение правды и далее, соответственно, сокрытие и обратная фабрикация (р <0,001), а интервьюеры также чаще правильно определяли обратную фабрикацию (52 процента верных ответов) по сравнению с простым утаиванием (29 процентов).

Так как, независимо от инструкции линейное увеличение синхронизации движений наблюдалось по мере трудности лжи (p <0,001), ученые подтвердили свои выводы.

Интересно, что склонность ко лжи, это не только черта личности и межличностного общения, но и показатель определенных политических и экономических тенденций всего общества. К примеру, экономисты из Ноттингемского и Йельского университетов показали, что люди из стран с высоким уровнем коррупции более склонны ко лжи.

[ArefievPV]

Две заметки в копилку.
Информация не новая, но любопытная.

Пойми меня! Как неживое помогает разбираться в живом
https://www.computerra.ru/179981/6502/

Разница между in silico и in vivo — живыми и неживыми системами, обрабатывающими информацию, всегда смущала исследователей. Велик соблазн смоделировать на компьютере или прямо электронной схемой, например, головной мозг мыши. Но как далеко можно проводить аналогии между мозгом настоящим и его цифровой моделью? Вопрос этот всплывает всякий раз, когда удаётся получить интересные результаты моделирования. И всякий раз находятся те, кто напоминает: живое и неживое — две совершенно разных категории, все связи между ними условны, сходство только внешнее!

Скептиков можно понять: действительно, системы in silico и in vivo устроены и работают совершенно по-разному. С одной стороны тут транзистор, микропроцессор, да пусть даже искусственный нейрон: объекты детерминированные, цифровые. С другой — головной мозг, в котором одних только нейронов десятки, а то и сотни типов, соединённых хаотично, в неясную массивно-параллельную аналоговую структуру, биофизически сложных, в работе которых случайность играет не последнюю роль.

Тем не менее проводить аналогии всё-таки возможно — как от живого к неживому, так и в обратном направлении. Дело в том, что хоть элементарные «детали» отличаются, функциональные, логические схемы могут быть очень похожи. Как в живом, так и в неживом можно выделить блоки, разделённые анатомически или отличающиеся поведением, связанные друг с другом. Такую схему уже можно анализировать общими для живого и неживого методами. И это позволяет задать вопрос: почему бы не проверить работоспособность методов анализа живых нейроструктур, натравив их на простые и понятные структуры электронные?


Для сравнения. Слева схема микропроцессора 6502. Справа предполагаемая схема визуальной системы приматов. При этом учёные до сих пор не уверены, правильно ли выделены блоки (тот факт, что они разделены анатомически, мало что значит) и не знают точно, как выходы блоков зависят от состояния их входов…

Этот вроде бы смешной вопрос на самом деле связан с проблемой, которая сильно докучает нейробиологам. Вы, конечно, знаете, что придуманы сотни методов изучения головного мозга. В общем они сводятся к сбору всевозможной информации о работе тех или иных его частей и попыткам, анализируя её, понять, как мозг устроен. Но что значит понять с точки зрения нейробиологии? А это значит быть способным заменить любой участок искусственным аналогом, не нарушив работы мозга целиком.

Так вот, несмотря на все успехи в выдумывании всё новых методов изучения мозга, от понимания его учёные всё ещё бесконечно далеки! Отчасти причиной тому чрезмерная сложность живого: чаще всего мы не знаем даже, действительно ли оно работает так, как мы предположили. Но тем больше причин проверить методы на простых и известных до последнего винтика неживых системах!

Что и проделала группа исследователей из США, опубликовавших замечательную работу в жанре так называемой вычислительной биологии. Называется она «Может ли нейробиолог понять микропроцессор?» и если вас не смущает английский, я очень рекомендую оригинал: написано простым языком, зато подробнейше разбирает массу любопытных и сложных вопросов.

Суть: нейробиологи, вооружившись методами, обычно применяемыми для изучения живых нейроструктур, попытались использовать их чтобы понять, как функционирует простейшая микропроцессорная система. «Мозгом» стал MOS 6502 — один из популярнейших микропроцессоров всех времён и народов: 8-битный чип, использованный во множестве ранних персональных компьютеров и игровых приставок, в том числе Apple, Commodore, Atari. Естественно, что мы знаем об этом чипе всё — ведь он создан человеком! Но исследователи сделали вид, что не знают ничего — и попытались понять его работу, изучая теми же методами, которыми изучают живой мозг.

Химически была удалена крышка, под оптическим микроскопом изучена схема с точностью до отдельного транзистора, создана цифровая модель (тут я немного упрощаю, но суть верна), причём модель настолько точная, что на ней оказалось возможно запускать старые игры (Space Invaders, Donkey Kong, Pitfall). А дальше чип (точнее, его модель) был подвергнут тысячам измерений одновременно: во время исполнения игр измерены напряжения на каждом проводке и определено состояние каждого транзистора. Это породило поток данных в полтора гигабайта в секунду — который уже и анализировался. Строились графики всплесков от отдельных транзисторов, выявлялись ритмы, отыскивались элементы схемы, отключение которых делало её неработоспособной, находились взаимные зависимости элементов и блоков и т.п.

Насколько сложной была эта система по сравнению с живыми? Процессор 6502, конечно, и рядом не стоит с головным мозгом даже мыши. Но он приближается по сложности к червю Caenorhabditis elegans — ломовой лошадке биологов: этот червь изучен вдоль и поперёк и уже предпринимаются попытки смоделировать его полностью в цифровом виде (вспомните «О правах животных in silico»). Таким образом задача анализа системы на чипе 6502 не является чрезмерным упрощением. И результаты имеют право быть экстраполированы на системы in vivo.

Вот только исследователи… потерпели поражение! Нет, какие-то результаты, конечно, получены были. Анализируя чип, удалось выделить функциональные блоки, набросать схему их вероятных взаимосвязей, получить некоторые интересные подсказки насчёт того, как, вероятно, работает микропроцессор в целом. Однако понимания в том смысле, в каком его требует нейробиология (в данном случае: быть способным исправить любую поломку), достигнуто не было! Отсюда два неприятных вывода и один совет.

Во-первых, имеющиеся на вооружении нейробиологов методы очевидно бесполезны для изучения живого мозга. Разве вправе мы надеяться понять сложнейшую живую систему, если не в силах справиться даже с простейшей искусственной моделью?

Во-вторых, наращивание объёма информации, собираемой о мозге, вероятно, не поможет проникнуть в секреты его работы глубже — без смены методов анализа. Ведь 6502 измерялся с предельной точностью, от исследователей не укрылось ничто в нём происходящее, и тем не менее понять его не удалось!

Что же до совета, нейробиологам рекомендуют взяться за задачу с другого конца: разработать (принципиально новые) методы изучения искусственных систем, убедиться, что они работают, что действительно позволяют понять, как система вроде того же 6502 устроена — и только потом экстраполировать их на живые нейроструктуры. Так неживое поможет разобраться в живом.

Сможет ли нейробиолог понять компьютер?

Ученые взяли процессор от компьютеров и приставок 70-х и представили, что совсем не знают, как он устроен. Используя методы современной нейробиологии, ученые попытались понять, как работает процессор. И у них почти ничего не получилось.

Нейробиологи очень любят сравнивать человеческий мозг с компьютером. Миллионы нейронов обмениваются сигналами и обрабатывают информацию подобно тому, как работают транзисторы в процессорах. Вот только о том, как работает мозг, нам до сих пор известно очень мало, а о том, как устроен компьютер, известно всё.

Эрик Джонас из Калифорнийского университета в Беркли и Конрад Кординг из Северо-Западного университета в Чикаго решили проверить, можно ли понять принципы работу компьютера, используя методы современной нейробиологии. В качестве «модельного организма» выбрали процессор MOS 6502, 1975 года, на котором работали компьютеры Apple II и игровые приставки Atari 2600 и Nintendo Entertainment System. У него всего 3510 транзисторов — это количество вполне можно смоделировать на современном компьютере так, чтобы видеть колебания вольтажа на каждом при выполнении любой задачи. Виртуальный 6502 — это 1,5 гигабайта данных в секунду.

Сломай и изучай

Нейробиологи часто наносят подопытным животным повреждения, чтобы узнать, какой отдел мозга выполняет ту или иную функцию. Так, несчастные мыши с изрезанным гиппокампом теряли способность распознавать объекты, и ученые заключили, что гиппокамп отвечает за эту функцию.

Тот же подход ученые попытались применить к 6502. Ученые «установили», например, что играть в игру Donkey Kong (в которой водопроводчик Марио швыряется бочками в огромную гориллу) невозможно, если не работает определенная группа транзисторов.

При этом другие игры спокойно запускались без этой группы. Если бы речь шла о мозге, ученые могли бы сделать осторожный вывод о том, что функция этой группы транзисторов заключается в том, чтобы играть в эту игру.

Но это совсем не так: на самом деле эти самые транзисторы только косвенно задействованы в обработке алгоритма Donkey Kong. Они были только частью цепи, выполняющей одну маленькую программу, нужную для запуска игры про гориллу, но ненужную для других игр.

Корреляция не означает причинно-следственную связь

Другой популярный у нейробиологов метод — наблюдать за активностью разных групп нейронов, когда мозг работает над конкретной задачей. В случае с процессором ученым удалось установить явную корреляцию между активностью пятью транзисторов и яркостью самого яркого пикселя на экране. Но и тут, казалось бы, громкое открытие оказалось ошибкой: эти транзисторы не были вовлечены в регулирование яркости пикселей на экране (на приставке Atari эту функцию вообще выполняет другой процессор, Television Interface Adaptor). А пять транзисторов, которые заинтересовали исследователей, только косвенно участвовали в принятии решений о яркости экрана.

По словам доктора Джонаса, главная проблема заключается в том, что нейрологические методики оказались неспособны выявить структуры, которые заведомо присутствовали в виртуальном процессоре, и плодили сущности, обнаруживая несуществующие связи и закономерности.

Процессор состоит из множества транзисторов, которые объединены в группы для решения простых логических задач, а те, в свою очередь, в еще более крупные группы. Но когда процессор работает, очень сложно увидеть логику за бесконечным мельтешением электрических разрядов в тысячах транзисторов одновременно, — объясняет Джонас.

Нам не нужно больше данных

В адрес Джонаса и Кординга сразу зазвучала критика. Нейробиологи обращали внимание на то, что процессор 6205 настолько непохож на мозг, насколько это вообще возможно, что, несмотря на все ограничения, нейронауки продвинулись далеко и получили вполне верифицируемые сведения о работе, например, зрительной коры.

Джонас и Кординг отвечают, что никогда не ставили себе цель дискредитировать нейробиологию и ее методы. Вместо этого ученые старались доказать, что иногда лучше иметь фундаментальное понимание того, как что-то работает, вместо того, чтобы наращивать доступный объем данных. Они приводят в пример амбициозный проект расшифровки генома человека Human Genome Project, успешно завершенный в 2003 году. Ожидалось, что расшифровка генома ответит на сотни вопросов обо всем — от рака до старения. Но оказалось, что выделить полезную информацию из огромного «текста», записанного «буквами» азотистых оснований, сложнее, чем просто переписать этот текст себе в блокнот.

[ArefievPV]

Понравилась заметка (не новость, но любопытно):

Человек без зрительной коры способен связать звук и зрительный стимул
https://elementy.ru/novosti_nauki/432659/Chelovek_bez_zritelnoy_kory_sposoben_svyazat_zvuk_i_zritelnyy_stimul

Накидаю чуток цитат:

Кора больших полушарий (неокортекс) нужна нам для того, чтобы устанавливать связи между информацией, поступающей через органы чувств. В неокортексе складываются образы предметов (например, банан не только жёлтый, но и гладкий), и именно благодаря ему собака Павлова смогла понять, что еда появляется не сама по себе, а только вслед за включением лампочки. Однако новые исследования неврологических пациентов показывают, что ассоциативное обучение возможно и без участия неокортекса. Так, человек, который лишился зрительной коры, может установить ассоциацию между кругом определённого цвета и размера и звуком определённой высоты и громкости — и это при том, что сознательно он не воспринимает цвета, размеры и формы предметов.


Рис. 1. Пути передачи зрительной информации в мозге. Th (thalamus) — таламус; V1 (visual 1) — первичная зрительная кора; SC (superior colliculus) — один из двух верхних бугорков четверохолмия; Pulv (pulvinar) — подушка; LGN (lateral geniculate nucleus) — латеральное коленчатое тело. Также на рисунке показаны вентральный и дорсальный пути передачи информации в коре; о них более подробно рассказано в новости Мозг сортирует зрительные образы не так, как считалось ранее («Элементы», 23.08.2013). Изображение из статьи N. Diederich et al., 2014. Are patients with Parkinson’s disease blind to blindsight?

Феномен псевдослепоты, или слепозрения (см. Blindsight), известен уже несколько десятков лет. А в последние годы его популяризации немало способствовал одноимённый научно-фантастический роман Питера Уоттса, специалиста по биологии моря (см. “Blindsight”, «Ложная слепота») У слепозрячих всё в порядке с глазами, но нарушена работа первичной зрительной коры больших полушарий. Поэтому такие люди не различают цвета и формы объектов, а также не понимают, движутся эти объекты или нет. Тем не менее слепозрячие способны самостоятельно передвигаться, обходя препятствия, и могут описать предмет, стоящий перед ними. И хотя испытуемые утверждают, что не видят никакого предмета, а только угадывают его характеристики, процент верных ответов получается гораздо выше, чем при случайном угадывании.

Но есть и альтернативный путь. Его называют экстрагеникулярным, так как он не проходит через латеральные коленчатые тела таламуса (рис. 1). Часть волокон зрительного нерва заканчивается в верхних бугорках, или в верхнем двухолмии (Superior colliculus, SC), четверохолмия среднего мозга — структурах, которые тоже специализируются на обработке зрительной информации. Нижние бугорки четверохолмия отвечают за обработку звуковых стимулов.

Анализ данных от сетчатки в верхних бугорках идёт быстро, но бессознательно. Их работа позволяет уйти от приближающейся опасности ещё до того, как организм понял, что ему что-то угрожает. (Забавный пример защитной реакции, обеспеченной верхними бугорками, продемонстрировал бывший президент США Джордж Буш, когда на пресс-конференции иракский журналист внезапно начал кидать в него ботинки.) Из верхних бугорков четверохолмия информация идёт в подушки (парные ядра таламуса, см. Pulvinar nuclei), а уже оттуда — в кору больших полушарий, но не в первичную, а во вторичную (рис. 3).


Рис. 3. Схема двух основных путей передачи зрительной информации в мозге

Так для чего же было «испытывать» анонимного пациента, если феномен ложной слепоты давно не новость? А дело вот в чём. После некоторых экспериментов на животных (см. M. Jay, D. Sparks, 1984. Auditory receptive fields in primate superior colliculus shift with changes in eye position) возникло предположение, что формирование ассоциаций между звуковыми и зрительными стимулами может происходить и без участия ретино-геникуло-стриарного зрительного пути. Иными словами, не обязательно сознательно воспринимать зрительный образ предмета, чтобы проассоциировать его со звуковым сигналом. Судя по всему, стимулы от глаз и ушей впервые встречаются не в ассоциативных областях коры, а в четверохолмии (см. M. Meredith, B. Stein, 1986. Visual, auditory, and somatosensory convergence on cells in superior colliculus results in multisensory integration). То есть в некоторых случаях ассоциативного обучения можно и вовсе обойтись без неокортекса, а это новость.

Ещё одна интересная особенность: слепозрячие в принципе не воспринимают фиолетовые предметы (см. S. Leh et al., 2006. Absence of S-cone input in human blindsight following hemispherectomy). Информация от колбочек, воспринимающих свет с короткой длиной волны (420 нм, длина волны для фиолетового), не приходит в верхние бугорки четверохолмия.

Итак, человек без первичной зрительной коры может формировать ассоциации между звуками и свойствами видимых объектов. Правда, нужно, чтобы эти объекты воспринимались верхними бугорками четверохолмия, а эти структуры имеют ограниченные возможности (в частности, они не позволяют анализировать объекты, отражающие свет коротких длин волн (около 420 нм), то есть фиолетовые). Но главное, что у слепозрячих сохраняются не только некоторые «зрительные» навыки, но и способность благодаря этим навыкам обучаться новому.

[ArefievPV]

Чужое мнение оставляет след в нашем мозге
https://www.nkj.ru/news/40727/

Мозг запоминает несовпадение нашего мнения с мнением других людей, чтобы в следующий раз скорректировать его в соответствие с мнением группы.

Когда мы слышим, что наше мнение совпадает с мнением важного для нас человека, когда мы и он выбираем одно, нам становится приятно. И если при этом заглянуть в наш мозг, то можно увидеть, как в нём активируются центры удовольствия, влияющие на мотивацию, обучение и множество других функций. Удовольствие, которые мы испытываем, в данном случае мотивирует на определённые социальные действия. Если же вдруг мы обнаружим, что наше мнение не совпадает с мнением того, кто нам важен, мы чувствуем неудобство, психологический дискомфорт, и в мозге возникают сигналы ошибки, побуждающие нас всё-таки согласовать свою позицию с позицией другого человека.

Об этих вещах нейробиологи знают давно. Но обычно реакцию мозга на совпадение или несовпадение мнений наблюдают именно в момент совпадения/несовпадения. Другой вопрос, надолго ли остаются в мозге какие-то следы после того, как мы обнаружили, что думаем не так, как все.

Сотрудники Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ) пишут в Scientific Reports, что такие следы остаются. В эксперименте участвовали 20 женщин, которым показывали серию фото незнакомых людей. Нужно было решить, насколько ты доверяешь тому или другому незнакомцу, решить просто по его внешности. Потом про каждого из незнакомцев говорили, что про него думают другие. Иногда мнение группы совпадало с мнением участницы эксперимента, иногда нет. И через полчаса снова нужно были оценить, как ты относишься к тем же незнакомым персонам, которых ты уже видел на фото.

Как можно было ожидать, когда мнение человека не совпадало с мнением группы таких же, как он (точнее, как она), то во второй раз мнение менялось – не всегда, но в половине случаев. Но авторов работы больше интересовало, что при этом происходит в мозге. За мозгом наблюдали с помощью магнитоэнцефалографии (МЭГ). В отличие от более привычной магнитно-резонансной томографии, у неё большее временное разрешение, то есть МЭГ позволяет различить изменения в активности мозга, происходящие быстро друг за другом.

Оказалось, что когда имеет место расхождение во мнении, мозг это запоминает. Когда ситуация повторяется (когда снова показывают фото человека, относительно которого ты и группа не сошлись в суждениях), то через долю секунды в мозге проскакивает специальный сигнал, который указывает, что тут у нас в прошлый раз было несогласие с другими. Сигнал служит предупреждением о возможном социальном конфликте, так что у мозга есть шанс скорректировать поведение – то есть привести своё мнение в согласие с мнением группы. Этот сигнал формируется верхней теменной корой, которая считается одной из зон мозга, помогающих вспомнить какие-то вещи из прошлого.

Иными словами, чужое мнение влияет на мозг не только в тот момент, когда мы его слышим, но и спустя какое-то время. В результаты мы не просто подлаживаем собственное мнение под мнение других, но и начинаем воспринимать окружающий мир их глазами. (Напомним, что в эксперименте, когда нужно было оценить человека во второй раз, никого рядом не было, только в мозге оставалась память о том, что полчаса назад нам сообщили мнение других людей.)

Возможно, это не очень утешительные результаты, если рассматривать самостоятельность мышления как высшую ценность. С другой стороны, такая пластичность мозга помогает избежать социальных конфликтов. Наконец, не стоит забывать, что групп людей на свете много, и у нас есть определённая свобода в том, чьё мнения считать значимым для себя.

[ArefievPV]

Как мозг соединяет две звуковые дорожки в одну
https://www.nkj.ru/news/40728/

Гамма-ритмы помогают мозгу синхронизировать информацию от левого и правого уха.

До левого и правого уха звуки редко доходят одновременно. Тем не менее, звуки у нас в ушах не двоятся, то есть у нас не бывает так, что мы сначала услышали звук левым ухом, а потом правым. И хотя звуковая информация от каждого уха приходит в оба полушария, но от левого уха она быстрее приходит в правое полушарие, а от правого – в левое. Плюс оба полушария заняты немного разными процессами: если взять речь, то левое полушарие различает в речи слоги и отдельные фонемы, тогда как правое анализирует ритм, высоту звуков, их громкость, придыхания и прочее, что относится к речевой просодии.

В общем, всё говорит о том, что левым и правым ухом мы должны слышать по-разному, но на самом деле ничего такого не происходит. Мы, конечно, всегда можем сказать, откуда донесся звук, слева, справа, спереди и т. д. – именно благодаря тому, что уха у нас два, мы можем легко определить источник звуков. Однако, повторим ещё раз, никакого двойного звучания у нас в голове не раздаётся, и не бывает так, что левым ухом мы слышим слоги, а правым – высоту голоса того, кто говорит. Очевидно, что мозг умеет соединять звуковые дорожки, приходящие к нему от двух «микрофонов»-ушей – соединять так, что вся звуковая информация воспринимается единым блоком.

Сотрудники Цюрихского университета выяснили, что огромную роль в этом играют гамма-волны. В эксперименте участвовали 28 человек, которые правым ухом слышали невнятный слог, который можно было услышать так или иначе – например, они слышали нечто среднее между «га» и «да». Одновременно в левое ухо им посылали звук с «г» или «д». Звук в левом ухе сознание не замечало, но мозг всё равно получал информацию, и в зависимости от того, что звучало в левом ухе, неопределённый слог в правом ухе оказывался «га» или «да». Мозг соединял два сигнала и делал общий вывод, что же всё-таки он услышал.

На следующем этапе эксперимент повторили, только с помощью прикреплённых к голове электродов в мозге подавляли гамма-ритмы. И тут оказалось, что с подавленными гамма-ритмами мозг не может согласовать звуки слева и справа. Человек уже не мог твёрдо определить, что именно он слышит: неопределённый звук в правом ухе оставался неопределённым, потому что информация из левого уха никак не помогала. В статье в PNAS авторы делают вывод, что гамма-волны помогают полушариям синхронизироваться в обработке звуковой информации. Когда гамма-ритм подавляли, полушария начинали работать несинхронно, что было видно с помощью магнитно-резонансной томографии.

Возможно, эти сведения не только помогут лучше понять фундаментальные основы восприятия звука, но и пригодятся в медицине: не исключено, что от некоторых психоневрологических симптомов, вроде звона в ушах или слуховых галлюцинаций, можно будет избавиться, простимулировав гамма-ритмы мозга.

[ArefievPV]

Наблюдение за другими людьми уменьшает предвзятость в принятии решений
https://www.popmech.ru/science/news-672013-nablyudenie-za-drugimi-lyudmi-umenshaet-predvzyatost-v-prinyatii-resheniy/?from=main_1

Ученые из Индианского университета представили доказательства того, что наблюдение за другими людьми и их обучение могут помочь уменьшить предвзятость и сделать процесс принятия решений более эффективным.

Предубеждения зачастую мешают нам принимать решения. Но, как оказалось, их влияние можно снизить, если наблюдать за другими людьми и выяснять, чем они руководствуются при принятии решений.

У каждого из нас есть предубеждения, которые срабатывают, когда дело доходит до принятия какого-либо решения. Иногда эти предубеждения мешают нам сделать правильный выбор. Эффективность процесса принятия решения важна не только для руководителей, которые пользуются им в ходе работы, но и для обычных людей, принимающих решения в повседневной жизни.
 
Авторы новой работы решили выяснить, можно ли как-то снизить предвзятость, прививая людям новые навыки. В ходе исследования ученые провели три эксперимента. В первом они попросили участников смотреть за тем, как другие люди играют в видеоигры. В другом опыте ученые показывали испытуемым видеоролик, в котором менеджеры демонстрировали примеры принятия решений на основе предубеждений и без них. Третий эксперимент заключался в интенсивном обучении людей принятию решений с индивидуальной обратной связью.
 
Оказалось, что лучше всего на устранение предвзятости повлияли первые два способа: наблюдение за другими людьми и ролик с примерами. Согласно авторам, наблюдение за чужими поступками позволяет четко определять предвзятость, а последующий самоанализ помогает корректировать свое поведение в соответствии с новой информацией.
 
Исследователи предполагают, что результатами их работы могут воспользоваться менеджеры по найму, которые принимают на работу сотрудников или проводят собеседования. Если просить сотрудников смотреть на других людей и учиться, это может повысить эффективность принятия решений.

P.S. Эти методы просто формируют новые предвзятости и новые предубеждения взамен старых. Такие методы позволяют снизить зависимость от прежних знаний/опыта (и только для текущей конкретной ситуации) и формируют зависимость от новых знаний/опыта. А вот повысят ли они психологическую пластичность особи – это большой вопрос. Предполагаю, что не повысят. Но, тем не менее, полагаю, метод вполне рабочий.

Замечание в сторону.

Предубеждение, предвзятость – это просто эмоциональная оценка прочности связи между имеющимися знаниями/опытом и ответной реакцией. Постоянно идёт противопоставление предубеждения/предвзятости и пластичности/обучаемости – типа, одно (предвзятость, предубеждения) – это плохо («фу, бяка»), а второе – это хорошо. Что хорошо-то? Не иметь убеждений – хорошо?

Ведь, само наличие такой связи позволяет нам (и всем другим организмам) реагировать на воздействия среды с учётом имеющихся знаний/опыта. Без предвзятости невозможно принять решение, основанное на знаниях/опыте.

Абсолютно непредвзятый – это просто «флюгер» какой-то – у него нет вообще своего мнения, у него нет своих убеждений, у него нет даже своих представлений. Такой гипотетический организм не способен иметь свои знания – эти знания беспрерывно заменяются на другие. Это просто «флюгер», не помнящий, что было секунду назад (такому и память-то не нужна – он ведь всё равно не использует знания/опыт для формирования ответной реакции). Зато, какой пластичный и обучаемый этот «флюгер» – всё новое воспринимает сходу! Вот только научиться он ничему не способен – он это новое не использует (он на него не опирается).

Абсолютно непредвзятый человек – это абсолютно не имеющий ни знания, ни опыта человек. Даже новорожденный уже имеет знания (большей частью наследственные) и опыт (большей частью полученный в утробе матери).

Вообще отсутствие предвзятости – это нонсенс какой-то – мы все и всегда предвзяты, мы все и всегда опираемся на имеющиеся знания/опыт. Замена и/или изменения знания/опыта вовсе не означает исключения самой предвзятости – просто возникает связь (предвзятость) уже с новыми знаниями/опытом.

В то же время, среда постоянно меняется и чтобы твои реакции были адекватными (то есть, актуально (а ещё лучше – на перспективу) соответствовали условиям среды), необходимо и самому изменятся (в том числе, должны изменяться/заменяться знания и модифицироваться опыт, в соответствии с новыми условиями).

На самом деле, в любой особи должен быть определённый баланс степени предвзятости и степени пластичности. И для социума наиболее приемлем вариант особи, в которой существует определённый баланс между пластичностью и предвзятостью – то есть, не закостеневшая в своей предвзятости особь, но и не «особь-флюгер».

[ArefievPV]

Одни рецепторы к ацетилхолину помогают дрозофилам спать, другие — просыпаться
https://elementy.ru/novosti_nauki/433770/Odni_retseptory_k_atsetilkholinu_pomogayut_drozofilam_spat_drugie_prosypatsya

Действие нейромедиатора во многом зависит от того, с какими рецепторами каких клеток он связался. Это означает, что одно и то же сигнальное вещество в разных случаях может давать совершенно разные, даже противоположные эффекты. К примеру, ацетилхолин и у млекопитающих, и у насекомых способствует и сну, и пробуждению. Как выяснили китайские ученые в одном из недавних исследований, плодовым мушкам дрозофилам просыпаться от действия внешних стимулов помогают никотиновые ацетилхолиновые рецепторы, содержащие α3-субъединицы, а спать — рецепторы с субъединицами α2 и β2 в составе. Они расположены на разных нейронах (дофаминовых и октопаминовых соответственно), входящих в состав разных цепочек нервных связей.

Н- и м-холинорецепторы отличаются по строению (рис. 2). Первые представляют собой ионные каналы, молекулярные ворота, через которые в клетку (или из клетки, в зависимости от концентраций различных частиц внутри и снаружи нее) проходят ионы — заряженные частицы. В данном случае ворота открываются, если к рецептору присоединяется ацетилхолин. Вторые ничего через себя не пропускают, а сигнал о присоединении ацетилхолина передают так называемым G-белкам, расположенным с внутренней стороны мембраны, и уже они запускают цепочку реакций, которая приводит к открытию ионных каналов. В обоих случаях связывание нейромедиатора с рецептором меняет форму последнего, и именно это обстоятельство обеспечивает передачу сигнала.

Рис. 2. Схема обобщенных никотинового и мускаринового ацетилхолиновых рецепторов. α, β, γ — молекулы-субъединицы в составе G-белка. АцХ — сокращенное обозначение ацетилхолина (показан черными кружочками). Изображение из статьи E. Proulx et al., 2013. Nicotinic acetylcholine receptors in attention circuitry: the role of layer VI neurons of prefrontal cortex

М-холинорецептор — это единая молекула, у дрозофил встречается три их разновидности: A, B, C. Н-холинорецептор состоит из пяти субъединиц, названия которых складываются из буквы греческого алфавита и цифры. У плодовых мушек 10 вариантов таких субъединиц: α1 — α7, β1 — β3. Один н-холинорецептор может состоять из субъединиц одного вида, а может и из разных. Точно известно, что в один рецептор способны одновременно входить α1, α2 и β2. Почти наверняка холинорецепторы разного состава оказывают разное влияние на поведение дрозофил (других животных тоже, но сейчас речь в первую очередь об этих насекомых).

[ArefievPV]

Биологи обнаружили орган проприорецепции в спинном мозге данио-рерио
https://nplus1.ru/news/2021/02/16/danio-rerio-spinal

У рыбок Danio rerio в спинном мозге обнаружили сенсорные нейроны, которые работают как датчик мышечной чувствительности — проприорецепции. Найденные нейроны оказались механочувствительными и возбуждались в ответ на изгиб тела рыбок при передвижении. В соответствии с этими сигналами нейроны также посылали тормозили нервные клетки моторных путей, чтобы регулировать движение животных. Орган мышечной чувствительности впервые обнаружен в центральной нервной системе, а не на периферии. Исследование опубликовано в журнале Neuron.

[ArefievPV]

У лемуров собственная верность
https://www.nkj.ru/news/40767/

Судя по нейрохимии мозга лемуров, любовь и верность брачному партнёру возникают у них иначе, чем у других зверей.

Брачные отношения людей могут выглядеть очень по-разному в зависимости от культуры. Но с биологической точки зрения принято считать, что люди склонны выбирать брачного партнёра на всю жизнь, ну или на очень долгое время, по крайней мере. Среди млекопитающих есть и другие виды, у которых самец и самка хранят друг другу верность более-менее долго. (Хотя среди зверей таких немного, всего 3–5% видов, тогда как у птиц моногамов около 90%.) И когда исследователи хотят узнать нейробиологические механизмы моногамии, то в качестве модели берут какого-нибудь зверя, удобного в обращении, и экспериментируют с ним.

Очень многие эксперименты здесь ставят на желтобрюхих полёвках. Если сравнить с полигамными родственными видами, например с луговыми полёвками, то можно увидеть разницу в мозговой нейрохимии. Например, рецепторы к нейромедиаторам-гормонам окситоцину и вазопрессину у моногамных полёвок распределяются иначе, чем у полигамных. Во многом благодаря полёвкам окситоцин часто называют гормоном любви и верности. Хотя обычно в таких случаях говорят, что хотя грызуны и приматы относятся к млекопитающим, мозг у тех и у других всё же заметно отличается. И что результаты, полученные на грызунах, нужно с осторожностью распространять на приматов.

Сотрудники Университета Дьюка наглядно показали, что это не пустая оговорка. Исследователи сравнивали нейрохимию мозга у семи видов лемуров. Среди них были мангустовые и рыжебрюхие лемуры – моногамные виды, у которых самец и самка образуют пару на долгие года, вместе растя потомство и защищая территорию. Остальные пять видов были полигамными. Для экспериментов взяли животных, погибших по естественным причинам. У моногамных и полигамных лемуров сравнивали распределение в мозге рецепторов к вазопрессину и окситоцину – сравнивали не только между собой, но и с полёвками и с другими обезьянами.

Оказалось, что местонахождение и плотность этих рецепторов у лемуров отличается от того, что можно увидеть у полёвок и других приматов. То есть «нейромедиаторы любви и верности» действуют на другие нейронные цепи и нервные центры. Более того, отличия были даже между разными видами лемуров. То есть у них не было какой-то постоянной нейронной структуры, ответственной  за формирование брачной пары, которая была бы у моногамных видов и которой не было бы у полигамов. У полёвок такую нейронную структуру можно найти, а у лемуров – нет. Результаты исследований опубликованы в Scientific Reports.

Строго говоря, полученные данные сообщают только об особенностях распределения рецепторов к определённым нейромедиаторам. В перспективе авторы работы хотят поэкспериментировать с живыми лемурами, заблокировав у них окситоциновые рецепторы, чтобы посмотреть, что произойдёт с лемурьими «отношениями». Но уже сейчас можно сказать, что раз рецепторы распределяются так, как распределяются, то, вероятно, не стоит всю любовь и верность сводить к окситоцину-вазопрессину, и не стоит искать общее нейронное «брачное кольцо». Всё-таки брачное поведение довольно сложное. Было бы естественно, если бы оно опиралось на разные структуры, и если бы в мозге разных групп животных эта задача решалась по-разному.

И даже если подойти с другого края и присмотреться к одному только окситоцину: с одной стороны, есть эксперименты с людьми, когда он действительно усиливал эмоциональную привязанность к партнёру, с другой – тот же окситоцин вполне способен вызвать агрессию. Что лишний раз говорит о том, насколько в мозге всё непросто.