Почему-то многие люди не отдают себе отчёт, что наделение кого-то/чего-то сознанием – это их субъективная интерпретация, базирующаяся на их знаниях и наблюдениях, не более.
Кроме того, у большинства людей очень смутные представления о том, что такое сознание. В этих смутных представлениях намешана такая каша, что мама не горюй – сознание у них сразу: и способность к творчеству, и способность к прогнозированию, и интегративность, и субъектность, и разумность и т.д. Это касается, как обывателей, так и представителей научного сообщества. Последние просто больше умных слов используют при объяснении, что такое сознание (точнее, при объяснении, почему сознание невозможно объяснить).
Кстати, просто удивительно, что это же самое большинство не видит (буквально в упор не видит) роль сознания в творчестве – сознание там играет роль только лишь контролёра ОТК, оценщика, «фильтра», стража и «тюремщика», но не создателя нового.
Почему сознанию человека они ставят в достоинство и в преимущество его глючность и непредсказуемость, это понятно – они путают функционал сознания (способность осознавать) и функционал фантазии (способность создания нового).
Для фантазии (механизма незнания) таковая глючность и непредсказуемость – ключевая особенность, без которой нового попросту не возникнет. (замечание в скобках: не путайте воображение с фантазией, воображение занимается только представлением в каком-либо формате или модальности созданного, оцененного, воспринятого, вспомненного)
А вот для сознания (механизма, использующего знания) глючность и непредсказуемость, это большой минус – это некачественная и/или ошибочная оценка созданного (в том числе, и созданного сенсорикой). Другое дело, что все биологические системы немного «разболтанные» (они же, по сути, коллоидные растворы) и глюки и ошибки в их работе неизбежны.
Неглючный и предсказуемый механизм сознания ничего принципиально нового, не соответствующего имеющимся знаниям не пропустит, а значит, по мнению большинства, такой механизм не обладает способностью создавать новое (типа, не способен творить). Но механизм сознания созданием нового и не занимается, он только оценивает созданное не им, на основе имеющихся знаний, не более.
На самом деле глюки и случайности генерирует механизм фантазии (либо такие случайности поставляет сенсорика). И для работы фантазии небольшая глючность (слабость контроля) механизма сознания полезна – только таким образом через сенсорику могут проникнуть новые знания (хотя бы в виде данных) и случайные сигналы, которые будут использоваться вместе со старыми знаниями в «блендере» механизма незнания (а потом механизм сознания, возможно, из полученного месива что-нибудь отфильтрует).
Кстати, в биологических системах на многих уровнях встроены механизмы, генерирующие случайные сигналы. По сути, такие механизмы это способ адаптации биологических систем к непредсказуемости изменений в среде обитания.
А вот механизм сознания (буквально на всех уровнях), это адаптация не к новому, а к старому (к уже известному). И такая адаптация (и в плане накопления знаний, и в плане формирования самих таких механизмов) для выживания весьма полезна. Ведь во многих случаях среда обитания изменяется циклически, и часть средовых условий, параметров среды, повторяется. Соответственно, знания о прежних условиях обитания могут пригодиться в будущем.
Механизм сознания как раз и способен использовать такие знания, но для этого, само собой, уже необходимо иметь функционал памяти (правда, следует учитывать, что всё подробно в гены не «запихаешь»). И все эти способности к прогнозу, реакции опережающего отражения и пр. в своей основе опираются на механизмы сознания, которые используют уже известные знания о прошлом. (замечание в скобках: отсюда в большей степени и «растут ноги» путаницы понятия сознания со способностью к прогнозированию (а иногда и вообще понятие разум сводят к такой способности к прогнозированию))
Если же среда изменилась, а знаний о предыдущих подобных изменениях нет (либо цикл изменений очень длинный, либо вообще пошло хаотично), то выручить может только максимальное разнообразие при максимальном же количестве потомков (кто-нибудь да выживет в новых условиях). При наличии культуры, знания о прошлых условиях могут сохраниться в культуре, но такая опция доступна не всем видам и/или сообществам видов. Можно сказать, что наличие культуры весьма полезная адаптация для вида.
Повторю: всё многообразие условий и во всех подробностях в гены не «запихаешь», а культура многое может сохранить, не «напрягая» геном организмов.
Многие люди не в состоянии вычленить в явлении составляющие – то есть, те элементы/части, которые при взаимодействии порождают данное явление. Вообще-то, в этом – декомпозиция явления на некие составляющие, которые потом увязываются в некую композицию – и заключается суть моделирования явления.
Эти же самые многие люди, тех, кто пытается сформировать такую модель сознания, обвиняют в механистичности таких объяснений и представлений. Видать, на взгляд строгих критиков (и приверженцев непознаваемости сознания, нередуцируемости сознания, невычислимости сознания, трансцендентности сознания), механистичным моделям явления сознания не место в науке (в крайнем случае, основу явления сознания они готовы «спихнуть» на квантовый уровень, лишь бы не заниматься «механикой» явления сознания здесь и сейчас).
У этих критиков выпадает такое понятие, как механизм явления (с классической механикой это понятие имеет мало общего).
И, кстати, чем же плохи механистичные модели? Они наглядны и проверяемы. Кроме того, они облегчают переход к различным методикам исследования, которые используют измерения. А ведь переход от качественного описания явления к количественно измеряемой модели явления, это магистральный путь научного познания.
Вообще-то познание любого нового и/или сложного явления начинается с качественного описания, без выделения составляющих. Но впоследствии по мере набора наблюдательной базы, по мере выявления каких-то частных/локальных закономерностей в явлении, по мере нахождения аналогий с уже известными явлениями, возникает возможность создания модели явления, как некоей композиции элементов, взаимодействующих определённым образом.
Сознание – это явление, которое трудно уловить (чётко и однозначно зафиксировать). Сознание проявляется по-разному в разных ситуациях и выглядит по-разному с разных ракурсов и масштабов наблюдения даже одной и той же ситуации. Я уже не говорю, что сознание проявляется по-разному у разных категорий систем.
Мало того, на это всё ещё накладывается наша предвзятость – часть систем мы априори наделяем сознанием, а другой части также априори отказываем в наличии у них сознания. При этом такая предвзятость приобретают форму некоего двоемыслия (неких двойных стандартов).
Например, в одном случае мы элементы системы сознанием наделяем, но отказываем в наличии сознания у самой системы (отдельная человеческая особь у нас обладает сознанием, а вот социуму мы отказываем в наличии сознания), а в другом случае наоборот – элементам системы мы отказываем в наличии сознания, но самой системе запросто приписываем наличие сознания (отдельный нейрон у нас не обладает сознанием, а вот мозг в целом мы наделяем сознанием).
Создать хорошую модель сознания – довольно трудная задача.
Я предлагал модель (там и иерархия уровней сознания, и описание формирования уровней (путём интеграции элементов и/или сигналов), и алгоритм работы сознания). Но, увы, это никому и даром не понадобилось…
Самые распространённые претензии к модели можно свести к фразам:
«А покажите-ка, как там ваша модель сознания создаёт новую программу, конструкцию, технологию. Не можете? Тогда всё это фигня.»
То, что эти ребята требуют продемонстрировать работу модели сразу на высшем уровне сознания человека, они игнорируют. А когда им предлагаешь примеры, демонстрирующие работу модели на самых элементарных уровнях, они начинают «воротить нос» – это, типа, тупая автоматика. Но ведь механизм сознания на любом уровне – это и есть просто тупой автомат, работающий по одному и тому же алгоритму на всех уровнях – это операция сравнения/сопоставления осознаваемого с имеющимися знаниями с последующей генерацией сигнала о результате данной операции.
Другое дело, что если на самых нижних уровнях работа механизма сознания запрограммирована непосредственно в самой условно статичной структуре (алгоритм работы буквально «вшит» в эту условно статичную структуру) и очень проста и наглядна (работа датчика, например), то на высоких уровнях (например, в коре больших полушарий головного мозга) о наглядности уже можно забыть – там и алгоритм работы формируется динамически, и структура весьма далека от статичной, и сложность зашкаливает.
Ведь в коре головного мозга не сигнал сравнивается/сопоставляется со значениями уставок/настроек, а сложнейший образ (из гигантской совокупности «закольцованных»/циркулирующих сигналов) сравнивается/сопоставляется с, опять-таки, сложнейшим динамическим контекстом (из гигантской совокупности ответных сигналов, активируемых вышеуказанной «закольцовкой»).
Ну, а то, что идёт постоянная путаница сознания с механизмом его реализации, напоминать, я думаю, излишне.